их в нашу систему. Как только силуэты американских кораблей появились в кольце перехода и на холостом ходу выплыли из него, по ним со всех возможных направлений ударили десятки орудийных платформ, раскаляя безжизненное пространство ливнем плазменных зарядов.

По несчастным американцам открыли огонь сразу все тридцать два вымпела дивизий Белова и Хиляева. Даже маленькие эсминцы, храбро выйдя в первую «линию» атаки, поливали из своих слабеньких пушек четыре вражеских корабля. Храбрость командиров эсминцев — это было конечно с моей стороны преувеличение, потому как ни одному нашему кораблю опасность погибнуть от ответного вражеского огня не угрожала.

Дело в том, что количество и мощность выпускаемых по только что прибывшим кораблям противника была настолько подавляющей, что у дредноутов 4-го флота просто не было шансов и времени на достойный ответ. Буквально пятнадцати минут хватило нашим канонирам, чтобы полностью обнулить энергетические поля всех четырех вражеских вымпелов. После этого плазма русских батарей начала планомерно выжигать на них слои броневой обшивки и постепенно подбираться к жилым отсекам.

Янки для вида пытались отстреливаться, но это мало помогло, огонь их орудий был не сконцентрирован на каком-либо одном российском корабле, они просто в панике хаотично палили по всему, что движется. А двигалось ой как много! Поставьте себя на место капитанов американских кораблей, на которые движутся силы, превосходящие вас практически на порядок. Тут любой запаникует, тем более что деться тебе некуда. Ты не развернешься сразу и не прыгнешь в спасительный портал, ведь его аккумуляторные батареи должны перезарядиться в течение этих невероятно долгих трех четвертей часа.

Весь спектр противоречивых чувств сейчас испытывал на себе вице-адмирал Дорси — командующий 22-ой «линейной» дивизией, четыре вымпела которой во главе с флагманским линкором «Пенсакола» попали под плазменный душ.

— Сэр, лобовые энергощиты перестали генерировать защитное поле! — скороговоркой сообщал все более и более печальные известия дежурный оператор, обращаясь с Дорси, мерявшему рубку широкими шагами. — Первые попадания по броне…

Дорси и сам это прекрасно понимал, чувствуя как под ногами от ударов русских канониров по «Пенсаколе» вибрирует пол.

— Как там дела у остальных? — коротко спросил адмирал.

— У «Олбани» вообще никаких щитов не осталось, кроме как кормового, — ответил офицер. — Тяжелый крейсер «Трентон» потерял главное орудие… «Висконсин» пока держится лучше остальных, но мощностей его полей хватит не более чем на пять-семь минут перестрелки…

— Сколько времени осталось до зарядки батарей кольца перехода? — Дорси мог и сам посмотреть на таймер портала, горящий перед изображением «врат» на трехмерной карте, и спрашивал скорее на автомате.

— Четырнадцать минут, — был ответ. — После того, как кольцо будет активировано, наши действия сэр?

— Лейтенант, вы идиот! — Дорси даже ненадолго отвлекся от лицезрения сражения и повернулся к молодому оператору.

— Нет, сэр… Не знаю… — растерялся тот. — Просто изначально был план послать в соседнюю систему зонд с информацией для остального нашего флота… Поэтому я подумал…

— Какой к черту зонд! — заорал адмирал. — Зонд мы бы запустили, если все было нормально и нас бы сейчас не поливали огнем сразу тридцать русских кораблей! Вы хотите, чтобы мы расплавились и навсегда остались в этой проклятой «Бессарабии»⁈ Здесь нет ни одного корабля из авангарда адмирала Дрейка, который поклялся Парсону, что когда мы придем, эта система уже будет захвачена дивизиями 6-го флота и османами. Вы хоть один американский вымпел видите на сканерах, лейтенант Хендриксон⁈

— Нет, сэр, кроме нас и огромной кучи русских кораблей здесь больше никого нет, сэр! —отрапортовал дежурный.

— Вот именно, поэтому не зонд полетит обратно в «Новую Сербию», а мы с вами и как можно быстрей, пока не расплавился последний слой нимидийской брони на нашей любимой «Пенсаколе»! — воздел руки к воображаемому небу Дорси. — Мы убираемся отсюда, только бы хватило времени!

Между тем Белов и Хиляев ни на секунду не прекращали обстрел американского авангарда, со своей стороны понимая, что времени у них в обрез и портал скоро заработает. Опытные командиры в неизвестную систему, где возможна была встреча с противником, посылали свои самые защищенные корабли, именно для того, чтобы в случае неудачи у них было больше шансов продержаться до обратного прыжка. Если бы вместо дредноутов первого класса Дорси ввел в «Бессарабию» эсминцы или фрегаты — их бы уже не существовало под огнем русской артиллерии. А «Пенсакола» и остальные все еще держались, хотя и из последних сил.

Прошло еще несколько минут ожесточенного обстрела и орудийные платформы крейсера «Трентон» полностью замолчали. Вся артиллерия американского корабля была выбита канонирами дивизии Кондратия Белова, одно орудие еще работало, но это уже было не серьезно. Вот уже линейный корабль «Висконсин» с обнуленным лобовым защитным полем самовольно начал разворот носом к еще не заработавшему порталу, подставляя под обстрел свои основные силовые установки…

— Что он делает⁈ — взбесился Дорси, видя как «Висконсин» трусливо ломает строй.

— Видимо, когда вспыхнет кольцо, хочет побыстрей уйти в подпространство, — предположил лейтенант.

— Сейчас его двигатели русские превратят в металлолом, и он уже ни в какое подпространство попасть не сможет, кроме как в подпространство того света! — вице-адмирал понимал, что постепенно теряет контроль над боевой группой. — Сколько осталось до активации?

— Шесть минуть двенадцать секунд, — услышал он ответ.

— Черт, как долго! — Дорси судорожно сложил руки в замок и стал молиться на глазах у всех присутствующих. — Господь Всемогущий, прошу, сохрани жизнь мне и моим морякам! Пусть милость Твоя снизойдет на нас и пусть архангелы своими крыльями укроют наши корабли от адского пламени! Господи, если Ты поможешь и мы выживем, то обещаю, что брошу пить и никогда больше не ударю Марту(видимо жену)! Даже на лейтенанта Хендриксона я не буду больше никогда кричать по утрам! Вверяю Тебе, Господь Вседержащий свою грешную душу и души моих парней…

— Аминь, — тихо произнес лейтенант Хендриксон, в глазах которого начинала теплиться надежда, что жизнь его может кардинально измениться, и он больше не будет отгребать от своего сурового шефа.

Не знаю, Господь ли смилостивился над бедолагой Дорси или другие высшие силы, но как не старались Белов и Хиляев, они так и не смогли уничтожить ни одного из четырех кораблей американцев. Линкоры и тяжелые крейсера авангарда Дорси сумели выдержать сорокаминутный обстрел и, несмотря на то, что были сейчас похожи на дырявые корыта, сумели дотянуть до активации кольца перехода.

Как и предполагал Дорси, «Висконсин» ранее всех развернувшийся и побежавший к «вратам» пришлось утаскивать в портал с помощью магнитных тросов, так как силовые установки линкора русские успели обнулить. «Олбани» и «Трентон» несмотря на собственные страшные повреждения, смогли взять «Висконсин» на буксир и затянули его в энергетическое кольцо. Последним, пятясь назад на тормозных двигателях и прикрывая огнем остальных, в переходе исчез флагман. Можно сколь угодно смеяться над «янки», но не признавать их в качестве достойного противника было нельзя. Когда надо и когда прижмет, они умели показать характер, не запаниковать и в итоге выбраться из западни…

Кондратий Белов был крайне недоволен тем, что ни одного дредноута уничтожить не удалось. Однако поздравления он и вице-адмирал Хиляев от командующего все же получили. Самсонов даже такому исходу скоротечного боя был рад неимоверно. Еще бы, Парсон в одночасье лишался сразу четырех лучших вымпелов своего флота — «Пенсакола» и остальные еще долго не смогут участвовать в дальнейших боевых действиях и после таких повреждений вынуждены будут отойти в глубокий тыл на ремонт и восстановление систем. У нас же ни один вымпел не получил сколько-нибудь серьезного урона, даже малыши-эсминцы остались целыми и невредимыми.

— Отлично сработано, господин адмирал, — Иван Федорович по видеосвязи решил лично поблагодарить Белова за службу. — Такое соотношение потерь меня полностью устраивает. Дорси еле унес ноги или что там у него…

— Оставьте, Иван Федорович, — Белов был зол на себя и никакие похвалы не могли улучшить настроение адмирала. — Я мечтал о том, как расквитаюсь с Парсоном за те трое суток непрерывного бегства от него, и вот ничего не вышло… Да, да, я знаю, что вы на это скажите, но поверьте мне от ваших слов легче не будет, потому как не так много у нашего флота стопроцентных возможностей, чтобы сыграть в одну калитку.

— Даже не думайте корить себя, господин